Сериал Рождественская песнь/A Christmas Carol онлайн

Этот Скрудж с какого-то перепугу оказывается не просто черствым человеком, а трагическим персонажем, жертвой семейного насилия и педофилии, чьи последующие странности обусловлены скорее детской травмой, чем скверным характером: он замкнутый социофоб, обсессивно одержимый цифрами и счетом, он отказывает себе в малейших радостях и с головой уходит в работу, лишь бы не оставаться наедине с собой, он прямо говорит женщине, что его не интересует секс, но при этом латентно привязан к ее мужу, пытаясь выставить жену аморальной и недостойной его и одновременно сохранить его рядом с собой, хотя пользы от того в качестве работника - как с козла молока. В довершении всего он откровенно несчастен и от одиночества разговаривает с мертвецами. При таких чернушных вводных хочется сказать: оставьте мужика в покое, что вы от него хотите вообще? Ему нужен хороший психотерапевт, а не чтение моралей. Но дух Рождества, который, по идее, призван помочь Скруджу стать добрее и лучше, вместо этого обесценивает его детские переживания и заставляет быть благодарным за запоздалое заступничество, которое в конечном итоге никак его не защитило. Дух проповедует какие-то левацкие идеи, критикует в лице Скруджа проклятый капитализм и вменяет ему в вину даже честную покупку убыточного завода у банкрота и перевод его на самоокупаемость. Хоть разорись, Скрудж, но увольнять никого не смей. Дух попрекает беднягу тем, что он так и не завел детишек, хотя со слов Скруджа ясно, что женщины его не слишком интересуют, видимо, пробовал - не получилось. Еще бы, с такой-то семейной историей. Наконец, дух недоволен тем, что Скрудж недостаточно поспешно и с радостью дал денег даже не родственнице и не другу, а жене своего работника - и тут Скрудж действительно повел себя некрасиво, воспользовавшись положением и попросту унизив женщину. Но если просьба заглянуть в кабинет и наблюдение за пятью минутами унылого стриптиза за очень неплохие деньги - это худший поступок в жизни человека, то могу сказать, что видал и похуже. Забавная деталь: Мэри Крэтчит просит денег на несуществующую операцию - торакальное дренирование стали применять только спустя 30 лет после написания "Рождественской песни", что не добавляет убедительности ее мотивам. В общем, назовите меня циником, но вслед за Скруджем я с легкостью могу оправдать для себя практически любые его поступки. Жаль разве что шахтеров, но будем честными: добыча угля в Англии в те годы была на пике, об условиях труда шахтеров не заботился  не только Скрудж, но и ровно никто, это просто не было принято. Британия усыпана памятниками погибшим при взрывах и обвалах.
На фоне духа Рождества, которого вместо раскаяния так и хочется послать на хутор, не то что несчастный сериальный, но даже книжный Скрудж начинает казаться не таким уж плохим парнем. Он как профессор Преображенский в "Собачьем сердце" - не желает жертвовать на детей Германии и делиться комнатами с пролетариатом. Его нелюбовь к бедноте легко понять в контексте эпохи: до появления довольно жесткого "Закона о бедных" 1834 года он, как и прочие работавшие люди, был вынужден платить крупные суммы в качестве налога на содержание нищих и безработных, на фоне экономического кризиса растущих в геометрической прогрессии - причем пособия могли получать как нетрудоспособные нуждающиеся, так и вполне здоровые люди, которые с успехом этим пользовались, так что система пособий быстро стала для Англии неподъемной. Сам Скрудж пусть и не слишком человеколюбив и полон тараканов, но зато честно сколотил свой капитал с нуля, а не жил на халяву, ни к кому не лезет, не читает нотаций, трезв в суждениях, а если малость мрачен и желчен, то лишь оттого, что не испытывает иллюзий по поводу этого мира и его обитателей. Он честен с собой относительно своей природы, но все же находит в сердце место для слабых мира сего - детей в беде и замерзших лошадок. А остальные дармоеды уж как-нибудь сами. Короче, нормальный мужик. Зато стал отчетливо неприятен сериальный Боб Крэтчит, весь изнывшийся оттого, что его заставили скопировать три письма и сидеть в конторе до обеда, тогда как многие из нас работают перед праздниками до вечера и одних только писем по работе пишут в десятки раз больше. Перетрудился, бедняжка. Неприятна его жена, за спиной мужа желающая и рыбку съесть, и ... не поперхнуться. Если ей хотелось любой ценой помочь сыну, но не хотелось работать (в книге этого эпизода не было, зато в семействе Крэтчитов работали даже дети-подростки), то стоило помнить, что ничто в этой жизни не дается даром, и не жаловаться на условия сделки, от которой в конечном итоге пострадала только ее гордость - хотя невелика цена той гордости, которой впоследствии не хватило даже на то, чтобы отговорить мужа от чека на 500 фунтов. Проклинать проклинает, но денежки-то каждый раз берет. А вместо того, чтобы годами винить ничем не обязанного ей чужого дядю с придурью (богатого Скруджа могло и вовсе не быть - и что тогда?), лучше бы с самого начала серьезно и честно поговорила с мужем: отчасти случившееся - его вина, и его обязанность как главы семьи засунуть свою гордость подальше и искать финансы. Может, хотя бы такой разговор наконец сподвиг его начать вертеться, а не сидеть десять лет на должности секретарши, жалуясь, что в этой конторе ему платят на две копейки меньше, чем в соседней. Неприятны и все те абстрактные "обездоленные", на нужды которых собирают деньги, но которые - цитата - скорее умрут, чем пойдут работать. Так и хочется сказать вслед за Скруджем: "Да будет так".
В итоге от сериала двойственное впечатление. Гай Пирс традиционно чудесный и вытаскивает все действо, и на Джо Элвина (Крэтчита) советую обратить внимание - тут не скажешь, но в "Фаворитке" Лантимоса он был очень хорош. Но вроде как закончилось все как в книге - по-доброму, и надо радоваться, что герой, как ему и положено, изменился - а с другой стороны, он не собирался меняться, и вообще непонятно, с чего он в конце стал таким любезным, если отношение к миру и Рождеству у него осталось прежним, тронула его только смерть мальчишки. Жена Крэтчита семь лет переживала минутный унизительный эпизод, а Скрудж мгновенно забыл гораздо более серьезные вещи и возлюбил ближних? Такое бывает у слащаво-сентиментального Диккенса, но странно для более жесткой и современной интерпретации. Вроде как духи должны были усовестить и заставить признать его образ мыслей неправильным - но они не показывали никакой альтернативы, не убедили и вызывали только раздражение и вопрос: "Где ж вы все такие умные были раньше?". Вроде бы нужно симпатизировать бедной британской семье - но симпатии она не вызывает, только невольную мысль, что в нашей стране в 21 веке бедная семья не может позволить себе гуся на праздник. Нет катарсиса и ощущения принятия и искупления. Обновленный Скрудж по-прежнему одинок, ему не радуются, как в книге, племянник с семьей, а строит козьи морды и гонит из дома осчастливленное святое семейство. Нет добрых рождественских чувств. Скрудж не летает по миру вместе с духами, не проникается настроением праздника, не видит счастливые семьи и не веселится, играя вместе с ними, как это было у Диккенса. Только какая-то темень, надгробия, призраки прошлого, карлики и претенденты на твои деньги со всех сторон. Оглядываешься вокруг и понимаешь, что Скрудж в своей мрачной философии, в принципе, был не так уж и неправ. И непонятно - то ли это экранизация такая нестандартная, то ли мы озлобились и повзрослели.